Поиск по сайту


+16
Издание предназначено для лиц старше 16-ти лет.

Культурно-просветительское издание о советской истории "Советика". Свидетельство о регистрации средства массовой информации - Эл№ ФС77-50088.

е-мейл сайта: sovetika@mail.ru

(Дмитрий Ластов)



Посмотрите еще..


Маргарита Назарова. Первая из женщин, вошедших в клетку с тиграми


Александр Белявский. Непревзойденный Фокс из культового фильма Место встречи изменить нельзя




Библиотека, По тропкам и по кочкам шла маленькая точка. К. Филиппова, Ржев — особая боль моего сердца


Ржев — особая боль моего сердца

"От Ржеля до Держеславля"

По тропкам и по кочкам шла маленькая точка. К. Филиппова

По тропкам и по кочкам шла маленькая точка. К. ФилипповаМне семь лет. Начало войны. Бабушка на цыпочках тянется к репродуктору, плачет и говорит:

— Ржев, Ржев, там наши...

* * *

Мне двенадцать лет. Бабушка идет со мной по берегу Держи, я смотрю: какие-то белые снопики вдоль реки.

— Бабулечка, а что это за снопики? — спрашиваю я.

— Да это косточки солдатские.

На Держе, на правом берегу, были советские войска, а на левом немцы, и так семь месяцев.

* * *

— Пойдем за грибами, — говорит бабушка, берет меня за руку, и мы вместе с тетей Олей идем в лес, а там, у большой сосны, лежит череп.

— Тетя Оля, зачем ты берешь его? — пугаюсь я.

А тетя Оля задумчиво так отвечает:

— Да он молоденький совсем, даже зубки мудрости еще не выросли.

Потом возникли мои стихи:
В лесу у деревни Выгодово
Война мою память выглодала.
Мой череп, спросите у местных,
Лежит у большой сосны.
Все зубы мои на месте —
Их тридцать, с мудростью вместе,
Два просто еще не выросли
До той мировой войны.
Ни капельки я не страшен,
Наверно, красиво даже
Белею на ярком фоне
Задумчивым летним днем.
Сосна, что стоит на страже,
Простонет, как будто бы скажет:
— Как имя твое, болезный?
А что я скажу о нем?..
Я долго в самом начале
Его вспоминал ночами,
Но, видимо, накрепко выбило:
Тот бой не из легких был.
Вы что же, однополчане?
Вы что-то мне вслед кричали?..
Попробуйте вспомнить имя,
Которое я забыл...

* * *

Ржев сохранился в моей памяти как одна огромная сплошная боль. Сталин разрешил погибнуть там двумстам тысячам солдат, а погибло два миллиона.
Отец нашего друга скульптора Андрея Дилендорфа уходил в ополчение подо Ржевом, когда маленькому Андрюше было пять лет. Собирая вещмешок с собой на войну, он положил туда смену белья, пачку сухарей и книжку С. Аксакова «Детские годы Багрова-внука», чтобы между боями почитать. С войны он не вернулся.

* * *

За околицей, в поле некошеном — С фотографии смотрит простой Тишиной ото всех отгороженный Мой ровесник — солдат молодой.

А лицо у парня светлое,
Брови черные вразлет,
Будто он со снимка этого
Слова ласкового ждет.
Будто хочет знать —
А правда ли, что войны сегодня нет?
Ведь тогда и смерть оправдана
Парня довоенных лет.
В карауле почетном сменяются
И цветы, и дожди, и снега,
А с портрета солдат улыбается
Мне из дальнего далека.
А лицо у парня светлое,
Брови черные вразлет,
Будто он зарей рассветною
По росе ко мне идет.
Будто говорит мне ласково,
Что разлуки вовсе нет.
Сколько вами недосказано,
Парни довоенных лет.
В карауле почетном сменяются
И цветы, и дожди, и снега,
А с портрета солдат улыбается
Мне из дальнего далека.
А лицо у парня светлое,
Брови черные вразлет,
И, как песня недолетая,
Он в душе моей живет.
Мне не вычеркнуть из памяти
Глаз его далекий свет.
Вы забытыми не станете,
Парни довоенных лет.

* * *

Ко мне зашел на днях мой старый друг,
Который в школе так стихи любил,
И между прочим мне признался вдруг:
— Какую я девчонку закадрил!

— Как закадрил? — Да так. Идет трамвай,
Стоит девица, все у ней на месте.
Прошу кондуктора мне два билета в рай.
Ну, в общем, из вагона вышли вместе.

— И все? — А что еще? Луна, стихи, букеты
Устарели в нашем веке.
И вот тогда я вспомнила тогда
Опять о том же самом человеке.

Вернее, о письме, вернее, из письма
Пять или шесть едва заметных строчек.
Была весна, обычная весна.
Сияло солнце, распускались почки.

Мы были в Клязьме. Тихий старый дом
Дышал печалью. Кто-то гулко ухал
На чердаке. Вдовела в доме том
Седая молчаливая старуха.

Со стен смотрела прожитая жизнь,
Вся в аккуратно застекленных рамах.
И лишь письмо не помещалось в них,
Из рамы угол выставив упрямо.

Всего пять строк: «Когда охватит грусть,
Иди тихонько до начала рощи.
Вдруг вспыхнет пред тобой калины куст —
Ты не пугайся. Это мой букет,
Подарок мой, я не придумал проще».

Кому и от кого то странное письмо?
Всего пять строк, но разве это важно?
Как парус вверх, поднявши уголок,
Письмо с войны — кораблик мой бумажный.

Я бросилась по старым тропам в лес.
Но лес исчез. На север плыло поле.
Где та поляна, роща, где букет?
А поле, поле, будто бы от горя,

Вздохнуло глухо: «Ты уж не взыщи. Ищи...»
Ищу, ищу, ищу, как первую мечту,
Ищу, ищу, как светлую надежду,
Молчу, зову, кричу, но все-таки ищу

Любовь, но ту любовь, какой любили прежде
В прошедшую войну ребята наших лет
Своих подруг, на нас немножечко похожих,
Ребята наших лет, которых больше нет.
С собой унесшие так много слов хороших.

Ко мне зашел на днях мой старый друг,
Который в школе так стихи любил...

* * *

Ополчение, которое состояло из студентов московских вузов, гибло подо Ржевом целыми ротами. Их и хоронили в воронках стоймя, потому что могилы копать было некогда.

А один из пулеметчиков стрелял в сторону врага в течение сорока лет. Когда обнаружили его останки, то поняли, что он погиб стоя, не выпуская из рук автомата, и так простоял сорок лет.

* * *
Это что еще такое:
Память поля, память боя...
Это — как кино немое:
Бьют зенитки без отбоя.
Те, по ком устали плакать,
Каждый день бегут в атаку,
Защищая поле боя —
То, что стало их судьбою.
В три наката прах и тлен,
А по сути — вечный плен...
Ах, безмолвие какое!
Память поля, память боя...

Ржеву я написала довольно нежные слова. Мне только не нравилось сочетание букв «ржа», «ржу», ржавчина...

Потому я написала строчку:

Ах ты, Ржев-журавушка,
Песня моя вечная,
Травушка-муравушка,
Волга быстротечная.
— А мне самой нравится.
— ТОЛЬКО город Ржев до войны назывался «голубиное сердце».
— Что это такое? Быть не может.
— А ты поди-ка спроси у администрации.
Бегу к Галине Александровне и спрашиваю:
— Почему голубиное сердце?
А она говорит мне:

— Около пятисот лет во Ржеве выводили самую красивую породу голубей — турманов. Это которые в ботфортах, в красивых воротниках. Но в войну все они погибли.

— Как? Не может быть.

— Что говорить про голубей, если от сорокатысячного населения Ржева осталось в живых сто восемьдесят четыре человека.

— А голуби?

— Они тоже все погибли. Но один немец скрал немного голубей, отвез их в Германию и там занялся их разведением. И через много лет несколько пар этих голубей прислал во Ржев.

Эта история потрясла меня, и я за одну ночь написала текст песни. Но я не голубятница, поэтому, как они точно назывались, не знала и постаралась покрасивее написать об этих голубях, назвав их турмалины.

Пятый век, если верить былинам,
В небе Ржева парят турмалины,
Салютуют жемчужными сполохами
В ярком небе прекрасные голуби.

Ах, турманы-турмалины.
Звался сердцем голубиным гордый Ржев.
Ах, турманы-турмалины,
Словно залпы белых лилий вверх.

А в войну — в страшном сне не приснится —
Гибли люди, и звери, и птицы.
В скорбном списке, в том перечне длинном
Гордость города — все турмалины.

Турмалины, без вести пропавшие,
Голубиной легендою ставшие,
Вдруг прислали счастливую весть —
Живы и помним, что родина здесь.

Ах, турманы-турмалины.
Звался сердцем голубиным гордый Ржев.
Ах, турманы-турмалины,
Словно залпы белых лилий вверх.

Прошу композиторов написать музыку. Кто-то говорит про запись этой песни, кто-то говорит о цене...

и я вспоминаю анекдот, как на живодерне беседуют две собаки:

— Тебя за что? — спрашивает одна из них.

— Хозяин попался... палкой бил, гулять не водил, кормить не кормил, ну я его и укусил. А тебя-то за что?

— Палкой бил, гулять не водил, кормить не кормил... но когда он в День Победы мои медали нацепил, я не выдержал...

Я отобрала текст песни у всех композиторов, отдала их Андрюше Ктитареву, и он буквально в течение сорока минут написал дивную музыку.

Тогда я обратилась к Вале Толкуновой со словами:

— Валечка, мы два сердца вложили в эту песню.

— Возьмите мое третье — я ее запишу, — ответила Валентина Васильевна.

До написания песни, в которой припев звучит так: «Звался сердцем голубиным гордый Ржев. Ах, турманы-турмалины, словно залпы белых лилий вверх», я не знала, что лилии — это цветы Богородицы. А теперь немые крики ушедших подо Ржевом мальчиков слились во мне с этими залпами лилий в небо — в вечность.

Читать раннее: ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ КИЗИЛОВ И ЕГО ЖЕНА ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА

Читать далее: СЧАСТЬЕ - ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

Карина Филиппова



НАВЕРХ

 

Внимание! При использовании материалов сайта, активная гиперссылка на сайт Советика.ру обязательна! При использовании материалов сайта в печатных СМИ, на ТВ, Радио - упоминание сайта обязательно! Так же обязательно, при использовании материалов сайта указывать авторов материалов, художников, фотографов и т.д. Желательно, при использовании материалов сайта уведомлять авторов сайта!

 

 

 




Интересное

Маргарита Назарова. Первая из женщин, вошедших в клетку с тиграми


Посетите Болгарию (информация для советского туриста)


Новое на сайте

18.03. новости - «Ромео и Джульетта» - советский балетный шедевр на экране

09.03. новости - Валентин Черных. Мастер сценария, сотворивший шедевры советского и российского кино

08.03. новости - Георгий Георгиу. Харизматичный и невероятно талантливый актер советского кино

07.03. новости - «Иллюзион». История легендарного кинотеатра

27.02. новости - «Широка страна моя...» - инновационный фильм советской эпохи

20.02. новости - Вспоминаем советскую военную драму «Повесть пламенных лет»

14.02. новости - «Сенька-африканец». Настоящий пионер мультипликации

12.02. новости - Георгий Мартынюк и его актерское творчество

11.02. разное - Детские велосипеды онлайн

06.02. новости - Несколько слов о советском фильме режиссера Владимира Венгерова “Порожний рейс”

 


 

Курсы диджеев москвы www.allfordj.ru.

© Sovetika.ru 2004 - 2023. Сайт о советском времени - книги, статьи, очерки, фотографии, открытки.

Flag Counter

Top.Mail.Ru