УБИЙСТВО НА УЛИЦЕ
1 отдел Главного управления полиции Венгрии Протокол опроса свидетеля
Составлен 20 декабря 1956 года в помещении Главного управления полиции.
Присутствуют Иожеф Немеш и лейтенант полиции Аттила Гергей.
Иожеф Немеш (год рождения 1934, Будапешт, имя и фамилия матери — Эстер Бекефи; проживает по адресу: Будапешт, XVIII, улица Фай, дом 5), студент третьего курса Экономического института. В ответ на обращенные к нему вопросы, приняв к сведению предупреждения о необходимости давать правдивые показания, рассказал следующее:
23 октября 1956 года, возвращаясь с горы Рожадомб, я в промежуток времени от 23 часов 30 минут до 24 часов подошел к мосту Маргит, где увидел следующее:
На той стороне моста Маргит, которая примыкает к Буде, собрались многочисленные группы для проверки проезжающих по мосту машин. Я свидетельствую, что через мост пропускались автомашины только с паролем «Петефи», с прочих же машин шоферов и пассажиров ссаживали под тем предлогом, что последние могут осуществлять связь, оказывать помощь или доставлять информацию Управлению госбезопасности. Подойдя к той части моста Маргит, которая примыкает к Пешту, я увидел, что движение в Буду контролируется у моста большой группой. На мосту метрах в пятидесяти от этой группы находился мужчина, державший в руке кирпич. Он имел задание останавливать машины, которые, невзирая на предупредительный знак контролирующей группы, будут следовать дальше. В это время со стороны Бульварного кольца на мост въехала темного цвета легковая автомашина марки «гуд-зон-8», номера которой я не разглядел. Я только помню, что на багажнике машины была прикреплена большая буква «Н». Несмотря на приказание указанной группы, эта машина не остановилась. Наоборот, шофер прибавил газ и поехал дальше. Тогда несколько человек из толпы крикнули мужчине с кирпичом, чтобы он остановил машину. Мужчина бросил кирпич в ветровое стекло машины, когда она поравнялась с ним, после чего автомобиль остановился. Из машины вытащили шофера. Больше я этого шофера не видел, по-видимому, он смешался с толпой. Подбежавшая тем временем толпа стащила с заднего сидения старшего лейтенанта госбезопасности, на котором были шинель и пояс. Ему было около двадцати шести — двадцати восьми лет. Толпа стала его допрашивать, что происходит у Радио, что делают сотрудники госбезопасности. Многие выкрикивали угрозы и требовали бросить его в Дунай. Старший лейтенант был очень бледен и взволнован. Он несколько раз призывал людей оставить его в покое. Но к тому времени его окружили таким плотным кольцом, что он не мог пошевельнуться. Какая-то женщина из толпы ударила старшего лейтенанта железным стержнем по голове и оглушила его. Тогда многие из окружавшей его толпы, которая состояла частью из мужчин, одетых в форму трамвайщиков, а частью из женщин, схватили старшего лейтенанта и потащили к перилам моста. Женщина с железным стержнем продолжала избивать его. Наконец у перил моста его бросили в Дунай. По-видимому, он был уже в бессознательном состоянии. Машину перевернули, но когда приблизительно через полтора часа я снова оказался на этом мосту, ее уже не было.
Ничего другого рассказать по этому поводу не могу. Протокол составлен на основании виденного, что я после прочтения и скрепляю своей подписью.
Яожеф Немеш. Аттила Гергей.
ОБ УБИЙСТВЕ ФЕРЕНЦА БРОДОРИЧА
Из полицейского донесения
В полицейское управление I района Будапешта обратилась с жалобой Ференцне Бродорич, проживающая в I районе, площадь Сена, дом № 1/а, и заявила, что на ее мужа, капитана госбезопасности Ференца Бродорича, работавшего в VI отделе МВД, в четверг 25 октября с. г. на улице Пратер (VIII район), куда он был направлен для разгона демонстрации, было совершено нападение. С него сорвали одежду и, после того как обнаружили удостоверение личности, сбросили с четвертого этажа одного из домов на улице Пратер. От полученных повреждений Ференц Бродорич умер.
„НАЦИОНАЛЬНЫЙ ГВАРДЕЕЦ" ШАНДОР ГАШПАР И ЕГО СПИСОК
Из полицейского донесения
1 декабря 1956 года полицейским управлением XVI района был задержан Шандор Гашпар, проживающий в XVI районе Будапешта, бывший заведующий одного из предприятий общественного питания, который являлся заместителем начальника «национальной гвардии» района. У Гашпара обнаружен список партработников района, составленный с целью ареста одних и казни других. Будучи заместителем начальника «национальной гвардии», он ворвался в помещение райкома бывшей Венгерской партии трудящихся XVI района, где украл различные ценности. Гашпар приказал арестовать бывшего председателя районного комитета Народного фронта Мази, бывшего секретаря по агитационно-пропагандистской работе парторганизации завода «Икарус» и начальника караула № 36 старшину полиции Шандора Шома. Кроме того, 1 ноября 1956 года Гашпар в сопровождении своих сообщников явился на квартиру Иштвана Тала, проживающего по адресу: Цинкота, улица Радио, дом 24. Предъявив ему обвинение в том, что он является сотрудником госбезопасности, Гашпар хотел увести его. Угрожая оружием, он пытался заставить первого секретаря райкома партии XVI района Будапешта Михая Эрдеи составить список партработников для ареста и казни членов партии. Эрдеи отказался сделать это.
О СОБЫТИЯХ 26—27 ОКТЯБРЯ НА УЛИЦЕ ТОМПА
Свидетельские показания инженера Ф. Л.
В те дни в этом районе нередко можно было видеть разгуливающих вооруженных молодых людей. Они ходили в одиночку и группами. Многие из них наведывались в отряд, расположившийся в районе кинотеатра «Корвин».
Однако 26-го утром мы увидели, что на улице осталось человека три-четыре с автоматами. Мы заметили, что они останавливали легковые машины и обыскивали пассажиров. Сначала мы думали, что эти люди охраняют находящиеся поблизости казармы имени Килиана.
Однако в первой половине дня во время обыска пассажиров одной служебной машины в руках вооруженных людей появился красный партбилет. Владельца партбилета тут же расстреляли, остальным пассажирам нанесли удары по лицу, а затем прогнали. Машину они захватили.
Ф. Л. Будапешт, 20 декабря 1956 года.
ОБ УБИЙСТВЕ МАЙОРА ПОЛИЦИИ КАРОЯ ЯКАБА
Полицейское донесение
Карой Якаб, тридцати трех лет, родом из семьи шахтера. В семье было пятеро детей. Все они стали заводскими рабочими. Отец его, шахтер, умер рано. Дети воспитывались в трудных материальных условиях. Еще в детстве Карой Якаб наряду с учебой в средней школе работал в пекарне разносчиком, расклеивал афиши, а также был подсобным рабочим во фруктовом саду. На заводе «Данувия» он работал до 1945 года сначала учеником токаря, а затем токарем. В 1945 году по предложению рабочих был направлен в новую демократическую полицию в качестве полицейского. В 1947 году его зачислили в офицерское училище, которое он окончил в чине старшего лейтенанта. В 1956 году произведен в майоры. В течение одиннадцати лет службы в полиции находился на политработе. В связи с октябрьскими событиями 1956 года ему была поручена охрана продовольственного склада на бульваре Горького. 28 октября, когда советские войска оставили город, Якаб собирался пойти домой из полицейского госпиталя, находящегося на том же бульваре. Когда он вышел на улицу, его убили выстрелом из-за угла. Персонал госпиталя, подобравший труп Якаба, нашел прикрепленный к его одежде лист бумаги с изображением черного креста и надписью: «Так будет с каждым врагом народа». Муж младшей сестры Якаба был убит при подобных же обстоятельствах. Будапешт, 15 декабря 1956 года.
ОБ УБИЙСТВЕ КАЛЬМАНА ТУРНЕРА
Полицейское донесение Будапешт, 13 декабря 1956 года.
Охранный батальон Главного полицейского управления Будапешта 24 ноября 1956 года арестовал Иштвана Мичинаи, подозреваемого в убийстве (родился в 1917 году в Пербетэ; мать — урожденная Термина Байда; бывший хортистский полицейский, беспартийный, последняя специальность — слесарь, венгерский гражданин). Проживает по адресу: Будапешт, XX район (Пештэржебет), улица Эрдё, дом 32.
В ходе расследования выяснилось, что Иштван Мичинаи 2 ноября 1956 года явился в полицейское управление XX района и записался в «национальную гвардию». 4 ноября он встретился в полицейском управлении со своим другом Шандором Лангом, проживающим в Пештэржебете, улица Патак, дом 7. (Лангу около сорока пяти — сорока шести лет. В прошлом сержант хортистской полиции. До 1949 года служил в народной полиции, в 1949 году был оттуда уволен.) Ланг дал Мичинаи пистолет системы «валь-тер» калибра 7,65 мм и пригласил его с собой, так как намеревался арестовать Кальмана Турнера, проживающего по адресу: Пештэржебет, улица Ракоци, дом 2.
Вдвоем они отправились на квартиру Шандора Ланга, на улицу Патак, дом 7, где Ланг накинулся на проживающего в том же доме отставного полицейского Кароя Барца и хотел его застрелить. Барца спасла жена Ланга.
Оттуда они пошли на квартиру Мичинаи, на улицу Эрдё, дом 32. Здесь они набросились на проживающих в этом доме Иожефа Лазара, отставного полицейского, и его жену, выгнали их из квартиры, избили, а затем Ланг хотел застрелить их обоих, чему помешала жена Мичинаи.
После этого они пришли в дом 2 по улице Ракоци, разыскивая здесь Турнера, находившегося в подвале. Во дворе они несколько раз выстрелили — Ланг из автомата, а Мичинаи из пистолета — и громко выкрикивали: «Выходи, Турнер! Выходи, уполномоченный! Выходи, товарищ Турнер, мы сейчас создадим коммунистическую партию!» После этого они ворвались в подвал, выгнали оттуда жену Турнера, их детей, а также проживающую по соседству Йожефне Келемен, а затем застрелили самого Турнера. Пуля попала Турнеру в сердце, что вызвало немедленную смерть. При убийстве не было свидетелей. По показанию Мичинаи, застрелил Кальмана Турнера Ланг. Имеющиеся в нашем распоряжении доказательства (баллистический анализ) свидетельствуют о том, что Мичинаи тоже стрелял в подвале. Совершив убийство, преступники бежали. Мичинаи позднее пришел на свою квартиру и там спрятал оружие (при обыске оно было найдено), а Ланг, по нашим сведениям, бежал из страны.
Результаты следствия подтверждаются показаниями многих свидетелей, а также медицинскими и баллистическими экспертизами.
Ласло Коллар, ст. лейтенант полиции.
ПОКАЗАНИЯ МЛАДШЕГО СЕРЖАНТА ПОЛИЦИИ ИШТВАНА ДАНОЦИ ОБ УБИЙСТВАХ НА УЛИЦЕ ПРАТЕР
Выдержка из протокола I отдела Главного управления полиции Венгрии
...24 октября 1956 года я со своей автомашиной, оказался возле дома № 14 по улице Пратер, где мы подверглись нападению «повстанцев». Вместе со своим товарищем Палом Сабо мы вбежали в дом № 14 и укрылись в квартире на третьем этаже. В квартире находилось четверо: двое были похожи по внешнему виду на студентов, а также мужчина и женщина. Из этой квартиры мы через окно уборной выпрыгнули во внутренний двор, а затем через окно ванной комнаты проникли в другую квартиру, как я узнал об этом позже, — бывшего хортистского подполковника. В квартире никого не было. Вскоре несколько человек, находившихся снаружи, предложили нам сдаться. Они кричали, что, если мы не сдадимся, они покончат с нами, пустив в ход ручные гранаты или бутылки с бензином. Владелец просил мятежников не разрушать его квартиру и сказал, что сам ее откроет. Когда он начал открывать дверь, я стал стрелять. Мятежники открыли ответный огонь, а затем удалились.
В указанной квартире мы находились до 3 часов 30 минут 28 октября.
В окно нам было видно, что напротив, в гимназии Илоны Зрини, находится вооруженная группа, состоящая в основном из молодых людей восемнадцати-двадцати лет. Они были вооружены станковыми пулеметами, автоматами и ручными пулеметами. У многих из них были бутылки с бензином.
28 октября жители дома помогли нам спуститься в подвал. Узнав от одного девятилетнего мальчика, что мы находимся в подвале, мятежники пришли за нами, отвели в гимназию Илоны Зрини и поместили в подвале для угля.
В гимназии Илоны Зрини развернулись следующие события. В 22 часа 28-го меня и еще десять человек, находившихся со мной, в подвале, вывели во двор и построили. Многие в нашей группе могли быть офицерами госбезопасности, так как на них были офицерские сапоги. Об этом же свидетельствовали реплики, которыми они обменивались между собой. Меня не связали, очевидно потому, что я был полицейским. У всех остальных руки были связаны, и на них виднелись следы физического насилия. Разговаривать было запрещено, и, таким образом, я не мог узнать подробностей о своих товарищах.
Одного из них, бывшего старшего лейтенанта госбезопасности, связанным вывели на середину двора. Он подвергся садистским издевательствам. Сначала его били по ногам и избивали до тех пор, пока он не упал, а затем повесили за ноги на фонарном столбе во дворе. После этого армейский старший лейтенант (мужчина в кителе) длинным, тридцати-сорокасантиметровым, ножом начал наносить ему удары в поясницу и живот. Потом он отрезал у жертвы правое ухо и перерезал на ногах — выше голени — связки. Подвергшийся истязаниям товарищ был еще жив, когда человек десять мятежников привели во двор женщину лет двадцати восьми. Увидев замученного товарища, женщина зарыдала и стала просить мятежников, чтобы они не убивали ее, так как она мать троих детей и никому не принесла вреда. К ней подошел старший лейтенант и сказал: «Ну, попалась, вонючая шпионка, нужны были тебе шестнадцать удостоверений и девять тысяч форинтов?> Затем он ударил женщину ножом. Она упала. Тогда к ней подошел мужчина в арестантской одежде и, схватив за волосы, перевернул. Старший лейтенант снова вонзил нож в тело женщины. Мне показалось, что она была уже мертва. После этого нас отвели в подвал.
24 октября днем, пока мы находились в доме № 14 на улице Пратер, мятежники, разыскивая нас, убили мужчину лет сорока двух за то, что тот не сказал, где мы находимся...
В своих показаниях я изложил чистую правду, памятуя, что несу уголовную ответственность за дачу ложных свидетельских показаний.
Иштван Даноци. 18 декабря 1956 года.
ЗАЯВЛЕНИЕ БИБЛИОТЕЧНОГО РАБОТНИКА КЛАРЫ С.
1 ноября 1956 года в 10 часов 45 минут в моей квартире появились три молодых человека, вооруженных автоматами. Произведя обыск в квартире, они заявили, что я арестована, и, втолкнув в машину, доставили в школу, находящуюся в районе кинотеатра «Корвин». Во время допроса они сказали, что меня арестовали потому, что кто-то из моего дома сообщил, что я работаю в Управлении госбезопасности. Два предъявленных мною удостоверения личности, свидетельствовавшие о том, что это утверждение не соответствует действительности, не были приняты ими во внимание под тем предлогом, что если я даже и не сотрудница Управления госбезопасности, то все равно не заслуживаю доверия. После этого меня отвели в класс, где уже несколько дней томились пятнадцать мужчин, а со вчерашнего вечера и одна женщина. Многие из этих мужчин служили в Управлении госбезопасности (но большинство из них уже несколько лет как выбыло из состава УГБ). Что же касается женщины — моего товарища по несчастью,— то она служила сестрой в больнице Отто Корвина. Дома у нее остались без присмотра двое маленьких детей. В классе нас охраняли три молодых парня лет по восемнадцати, вооруженные автоматами. Число заключенных все росло. К нам привели еще двух партийных работников и несколько человек, подозреваемых в принадлежности к УГБ. Все время мы сидели на скамейках; иногда нам разрешали вставать; еду давали.
Те, кто был арестован раньше, рассказывали, что в предыдущие дни было значительно хуже: некоторых заключенных пытали, а несколько человек казнили. Время от времени к нам приходил кто-нибудь из мятежников и учинял допрос арестованным. Их поодиночке допрашивали о работе, с издевкой, грубо отзываясь о характере деятельности того или иного арестованного. Например, среди нас был переводчик, который сказал, что он переводил с французского языка. Ему сказали: «Ну, конечно, наверно, переводил человеческие жизни». Потом привели четырнадцатилетнего мальчика, который во время игры застрелил своего товарища.
Так шло время, и я все больше и больше опасалась за свою жизнь. На мое счастье, в школу заглянул журналист из редакции газеты «Непхадшерег». Он подтвердил, что знает меня несколько лет, что я не имею ничего общего с УГБ, и попросил отпустить меня. Через полтора часа меня освободили. Потом мне сказали, что и другие заключенные были спасены. Военное командование мятежников, узнав о приближении советских частей, поодиночке разбежалось, а оборону держала только молодежь. После прихода советских войск заключенных освободили.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ ЙОЖЕФА СОБАЧИ
Выдержка из протокола
Будапешт, 1 декабря 1956 года.
Йожеф Собачи, родился в 1908 году в селе Миндсеит.
Машина, на которой следовали старший лейтенант Йожеф Собачи и два его товарища, была задержана мятежниками 30 октября 1956 года, а сами они арестованы. Ниже приводится выдержка из показаний Собачи.
«Мятежники захватили меня, Хорвата и Вальде и обыскали нас. Затем всех троих отвели в здание так называемого «революционного комитета» в Уйпеште. По дороге мятежники избили меня. В комитете нас снова обыскали. У меня отняли партбилет, удостоверение личности, находившийся при мне список тридцати моих подчиненных (сотрудников МВД) и удостоверение Союза партизан. Затем сняли с меня форму и заставили надеть рваное гражданское платье. Точно так же поступили с Вальде. У Хорвата отобрали только удостоверение личности. Затем меня, Хорвата и Вальде поместили в маленькой комнате в здании комитета, поставили вооруженную охрану и запретили разговаривать друг с другом.
Через пять минут началось так называемое следствие. Первым на допрос повели меня. В комнате, где я оказался, за столом сидел Коша, слева от него — мужчина лет тридцати, высокий и худой, с маленькой козлиной бородкой на узком бледном лице. Меня посадили на стул. Вокруг находилось пятнадцать человек с автоматами. Не помню точно кто, но кажется Коша, спрашивал, куда и зачем мы ехали... Допрашивавшие обвиняли меня во лжи. Находившиеся в комнате автоматчики несколько раз ударили меня по шее и голове. Они кричали, что выдадут меня на расправу толпе. Кто-то из присутствовавших приказал мне снять сапоги. Я сделал это. Затем меня заставили стать голыми ногами на стол. Я подчинился и этому. Тогда мужчина, заставивший меня снять сапоги, начал бить меня по пальцам ног шомполом, стремясь попасть по ногтям и сорвать их. Боль была ужасной, и я зарыдал, но потом, так как пытка продолжалась, мои ноги потеряли чувствительность. Я не могу вспоминать об этом без содрогания. Я и сейчас плачу, вспоминая эти мучения. Потом меня заставили надеть сапоги. Распухшие ноги никак не хотели повиноваться, но меня заставляли, и я, пересилив боль, выполнил приказ и с большим трудом встал на ноги. Стоявший за моей спиной автоматчик приказал мне повернуться лицом к стене, так, чтобы нос касался стены. Он нанес мне сзади такой сильный ударг что у меня изо рта и носа потекла кровь, которую я не мог вытереть.
Тогда на пол посреди комнаты была поставлена тарелка, и мне приказали наклониться над ней, упереться в нее указательным пальцем и в таком положении ходить вокруг тарелки. Кровь текла на пол и в тарелку. Я попробовал рукавом левой руки стереть кровь с лица, но получил за это сильный удар. Так меня заставляли ходить вокруг тарелки до тех пор, пока я не упал, потеряв сознание. Тогда мужчина с козлиной бородкой плеснул мне в лицо водой, и я пришел в себя. Меня снова заставили кружиться вокруг тарелки, опершись на нее указательным пальцем. Я снова потерял сознание. Тогда меня вновь облили водой и заставили кружиться вокруг тарелки.
За это время человек с козлиной бородкой дважды звонил в полицейское управление XXI района, требуя проверить и сообщить ему о моей деятельности в МВД. Эти жестокие издевательства продолжались с 9 до 11 часов вечера. Затем меня отвели в подвал и, заявив, что здесь расстреляют, заперли в отдельную каморку. Где в это время находились Хорват и Вальде, мне неизвестно.
В 12 часов ночи те же самые люди вновь вызвали меня к себе, и начался новый допрос, который продолжался до 5 часов 30 минут утра следующего дня. В своих подсчетах я могу ошибиться на несколько минут, но заявляю, что «допрос» длился около пяти часов. Это был не допрос, а непрерывные истязания. Меня били за то, что я якобы был командиром отделения в органах госбезопасности, за то, что за долгую службу, с 1945 года, у «меня не было взысканий ни по служебной, ни по партийной Линии, за то, что я старший лейтенант, за то, что плачу большие партвзносы (в соответствии с зарплатой я платил 50 форинтов ежемесячно). Они требовали, чтобы я рассказал им о содержании пакета, который я вез для провинциальных органов как связной. Они требовали также, чтобы я рассказал содержание тех разговоров, которые велись среди командования МВД и которые я слышал. Когда я не выполнил этого требования, объяснив, что ничего не знаю, меня снова принялись избивать. Били меня и за то, что я назвал их садистами. Во время этих пыток меня несколько раз выводили во двор и угрожали, что передадут мятежникам, которые ожидают у входа в комитет и уже приготовили веревку, чтобы повесить меня. В заключение они избили меня за то, что я не дал таких показаний, которых они от меня ожидали, и за то, что из-за меня они не спали всю ночь.
Около 5 часов 30 минут утра меня повели в подвал. По дороге они грозили пристрелить меня, если я сам не найду дорогу туда. Они заявляли также, что мне все равно не миновать смерти и что советские солдаты не спасут меня от нее.
Так закончилась моя первая ночь, проведенная в так называемом «уйпештском революционном комитете».
Больше, чем другие, избивали меня человек с козлиной бородкой, моряк и худой тип, заставивший меня снять сапоги. Однако меня били и другие присутствовавшие на допросе вооруженные люди. Когда я вновь оказался в подвале, на меня наложили холодный компресс. Я думал, что пытки на этом кончились. Однако это было не так. Теперь меня начали истязать и издеваться надо мной те, кто был в охране. В подвал приходили различные вооруженные люди и заставляли меня становиться на пятки, а затем по нескольку раз приседать. Несколько раз меня били головой об стену, потом привязали к стене кисть руки и сказали, что будут стрелять по каждому пальцу. Находившийся там парень, которого звали Тот, нанес мне несколько ударов пистолетом по руке.
В мою каморку впустили группу уголовных преступников, которые с издевкой заявили, что убьют меня, и спрашивали, каково мое последнее желание. Я ответил: «Передайте привет моей жене и двум детям». В ответ я услышал, что они уже были у меня на квартире и видели жену и дочь. Уголовники столь точно описали внешность моей жены и дочери, что я совершенно не сомневался в том, что они действительно побывали у меня дома.
Когда они ушли, я заметил, что на полу валяется резиновый шланг. Я сделал из шланга петлю, накинул ее себе на шею, а конец его привязал к трубе водопровода. Но когда я сделал попытку повеситься, резиновая трубка оборвалась. Я решился на этот шаг под влиянием пыток и издевательств, вконец расшатавших мои нервы, ибо потерял надежду сохранить жизнь.
Сейчас я не могу точно восстановить последовательность дальнейших событий по дням и часам, ибо мое заключение в подвале уйпештского комитета было сплошным ужасом. Я сидел в темной каморке, потеряв представление о времени. Ко мне приходили все новые и новые люди и били меня без конца. Приблизительно 2 ноября 1956 года ко мне вошли три человека, среди которых был и молодой парень по имени Тот, о котором я упоминал раньше. Тот заявил, что, если я люблю своих детей, я должен согласиться стать палачом коммунистов и партработников. Если я дам согласие, меня сразу же отпустят. Вконец измученный, я заявил, что принимаю это предложение. В действительности я ни минуты не думал стать палачом. Я согласился на это только потому, что надеялся получить пистолет и потом покончить с собой. Однако оружия мне не дали. Они не поверили мне и снова начали мучить меня. Вечером 2 ноября в мою каморку вошел мужчина очень высокого роста в кожаном пальто. У него было морщинистое лицо, большая голова и маленькие усики. Бросив мне веревку, он сказал, чтобы я до утра повесился. И объяснил, что такая смерть будет более легкой, чем казнь, которой они меня подвергнут. Это не произвело на меня особого впечатления, так как перед этим ко мне приходил человек в форменной фуражке, спрашивавший, кто меня допрашивал и избивал, и заявивший, что меня освободят. Опасаясь, что мое признание повлечет за собой новые пытки, я не назвал своих мучителей. Обессиленный, я даже не мог встать с пола. 3 ноября 1956 года я заметил в комитете какое-то замешательство. Мне принесли метлу, и я подмел свою каморку. Вечером пришли двое мужчин и увели часть арестованных из подвала.
В 9 часов меня и еще семнадцать человек отвели в здание прокуратуры IV района...
...До 5 ноября мы оставались в этой комнате. Потом старик отвлек внимание мятежников, а его жена вывела нас группами по два-три человека на улицу. Четыре дня я скитался по подвалам и улицам Уйпешта и лишь после того, как советские войска появились на Чепеле, отправился домой. Там мне стало известно, что бандиты четыре раза врывались в мою квартиру, сломали замок и украли мои вещи...»
„ОХОТНИКИ ЗА СКАЛЬПАМИ" В ЗДАНИИ ГАЗЕТЫ "САБАД НЕП"
Выдержка из материалов следствия
Компания контрреволюционеров, орудовавшая под руководством Дудаша и захватившая здание газеты "Сабад неп", насчитывала несколько групп. Одной из них была так называемая группа Дяди Фери. Этот Дядя Фери, настоящее имя которого Ференц Палхази, был старым хортистским офицером. В его группу входили также три "легионера", прибывшие в Венгрию с оружием с Запада на санитарной машине. Эти «легионеры» были вооружены немецкими винтовками с оптическим прицелом и станковым пулеметом немецкого производства. . Группу Дяди Фери называли «охотниками за скальпами>, поскольку специальной задачей группы был захват сотрудников госбезопасности, руководящих государственных и партийных работников. Они же и казнили захваченных. 4 ноября вечером они убили прокурора Иштвана Шар-кади, старшего лейтенанта Пала Фодора и захваченного советского солдата. Допросив захваченных, Дядя Фери и члены его группы отвели их ночью в переулок позади универмага «Корвин» и расстреляли.
* * *
Контрреволюционные отряды убили несколько сот венгерских рабочих, крестьян, служащих и представителей интеллигенции, производили массовые аресты тех, кого они намеревались физически уничтожить.
В тюрьмах столицы и в руках различных вооруженных групп утром 4 ноября находилось более полутора тысяч коммунистов, бывших сотрудников госбезопасности, партийных работников и ответственных государственных служащих. Так, например, в пересыльной тюрьме в Кёбанье находилось около 400 работников госбезопасности и 104 партийных работника; в Главном управлении полиции Венгрии—107 работников партийного аппарата и несколько сотен сотрудников госбезопасности. В районе кинотеатра «Корвин» 4 ноября было освобождено около ста заключенных.
Следует учесть, что в тот период коммунисты еще были в правительстве и на территории Венгрии находились советские войска. Все это вынуждало организаторов белого террора быть осторожными. Они не осмеливались полностью проявить себя. Они готовились к новым, еще более кровавым расправам. На это указывает и то обстоятельство, что различные контрреволюционные органы и группы составляли списки людей, подлежащих аресту и уничтожению. В некоторых районах Будапешта, например на улице Енё Ландлера, в районе горы Напхедь в Буде и в других местах, на дверях квартир коммунистов рисовали кресты.
Из всего этого можно сделать вывод, что контрреволюция готовилась к широким кровавым репрессиям. Эти репрессии были предотвращены благодаря тому, что 4 ноября советские войска возвратились в Будапешт.
Издано Информационным бюро Совета министров Венгерской Народной Республики. Перевод с венгерского. М., издательство иностранной литературы, 1957 г.
НАВЕРХ
Внимание! При использовании материалов сайта, активная гиперссылка на сайт Советика.ру обязательна! При использовании материалов сайта в печатных СМИ, на ТВ, Радио - упоминание сайта обязательно! Так же обязательно, при использовании материалов сайта указывать авторов материалов, художников, фотографов и т.д. Желательно, при использовании материалов сайта уведомлять авторов сайта!
|
Интересное
Посетите Болгарию (информация для советского туриста)
Блюда молдавской кухни (1981 г.)
17.04. новости - Первый советский цветной фильм Адмирал Ушаков - история создания
16.04. новости - В мире животных. Легендарная передача, объединившая поколения
15.04. новости - Кинотеатр "Москва". От грандиозного открытия до забвения и возможного возрождения
09.04. новости - “Синяя Птица”: удивительный мост между культурами и волшебством кинематографа
08.04. новости - Кинематографический взгляд на Великую Отечественную войну: «Иван Никулин – русский матрос»
28.03. разное - Российская ОС для компаний и организаций , Отечественная СУБД онлайн , Прогнозы на волейбол онлайн
26.03. новости - Соня Тимофеева. Вспоминаем яркую актрису советской эпохи и ее исключительный талант
24.03. новости - "Русские приключения Синерамы" - уникальный советско-американский панорамный документальный фильм, разное - Какие плюсы можно получить вместе с образованием в режиме онлайн
21.03. новости - Борис Сичкин. Тернистый путь и невообразимая харизма
19.03. новости - Выдающийся пианист и талантливый дирижер Святослав Рихтер, разное - Хозтовары и сантехника онлайн
|
in ENGLISH
пластинки
видео
