Ровесник (журнал №1 за 1968 год)
Сент-Джордж, Носленд, Маллинкродт, Кардинал Ньюмэн, Белграно дэй скул, Сент-Эндрюз скоте, Майкл Хэм. Это названия частных школ в Аргентине. Английские названия служат для того, чтобы подчеркнуть их особую изысканность и недоступность. Что касается недоступности, то космическое путешествие во время отпуска покажется простому аргентинцу более реальным, чем один год учебы в таком коллеже.
Родители воспитанников должны ежегодно выкладывать от 100 до 400 тысяч аргентинских песо (по данным 1967 года), что составляет от 500 до 2000 долларов. Причем в эту сумму не входят стоимость школьной формы и питания, транспортные расходы, на что уходит еще 60 тысяч песо в год (около 300 долларов).
Кроме высокой платы за обучение, есть и еще один барьер, преграждающий путь «посторонним» в частный коллеж. Особую роль играют классовые предрассудки, предрассудки отдельных каст и даже фамильных кланов. Нередко случаются парадоксы: в стране испанского языка нельзя поступить в тот или иной коллеж только потому, что у претендента испанские имя или фамилия. «У нас нет места ни для галисийцев, ни для итальянцев, — заявляет госпожа Беатрис Циммерман, преподавательница коллежа Паула Монталь, — все наши ученицы английского или французского происхождения».
В коллеже Маллинкродт, куда одна недавно разбогатевшая дама пыталась устроить свою дочь, ей сказали: «Если вы не были в прошлом нашей воспитанницей, у нас нет места и для вашей дочери».
Поль Галахер, директор коллежа Кардинал Ньюмэн, прямо говорит, что «частные коллежи предназначены для детей только из высших слоев аргентинского общества».
Правила хорошего тона предписывают учащимся в стенах коллежа разговаривать только на английском, французском или немецком языках. Испанский язык сплошь и рядом оказывается под запретом. В коллеже Носленд, например, только в 1964 году, впервые за последние тридцать лет, выпускник Хорхе Луис Борхес отважился нарушить эту традицию, представив свою экзаменационную работу на испанском языке.
Сравнивая организацию и условия обучения в аргентинских частных коллежах с привилегированными английскими «паблик скулз», ректор коллежа Сент-Джордж Джонстон видит различие между ними лишь в том, что в Аргентине учебный год делится не на три, а на два семестра. «В этом, — утверждает Джонстон, — собственно, и состоит вся разница, вытекающая из климатических особенностей каждой из этих стран».
Преподавание таких предметов, как математика, литература, история, география, в частных коллежах поставлено значительно лучше, чем в обычных школах. Преподавателей иностранных языков приглашают обязательно из-за границы. Учащиеся могут изучать и дополнительные предметы, например агрономию или музыку, под руководством лучших поваров мира готовят изысканные блюда, осваивают фотографию или знакомятся с основами филателии. К их услугам просторные и светлые аудитории, прекрасно оборудованные механические мастерские, лаборатории, спортивные площадки и плавательные бассейны.
В Аргентине есть только одно государственное учебное заведение, которое по постановке обучения может сравниться с частными школами, — Национальный коллеж Буэнос-Айреса. Выпускники этого коллежа даже освобождаются от экзаменов при поступлении в государственный университет.
Национальный коллеж Буэнос-Айреса — исключение, только подтверждающее правило. Все преимущества при поступлении в университеты и при последующем устройстве в жизни у выпускников частных коллежей
Впрочем, учащимся частных коллежей не приходится думать о дальнейшем устройстве в жизни. В этом у них просто нет никакой нужды. Ректор коллежа Майкл Хэм госпожа Сиприан жалуется, что ее ученицы «освобождены от необходимости зарабатывать себе на жизнь: школа для них всего лишь часть среды, формирующей классовое сознание».
«Мы должны воспитать из девушек хороших жен и мам, — рассуждает одна из воспитательниц коллежа Асунсьон. — Подготовкой же к жизненной борьбе пусть занимаются их родители, и дай бог, чтобы у них никогда не было в этом необходимости».
До сих пор мы рассказывали о частных школах Аргентины. В них учатся 8—10 тысяч человек, сливки аристократии и буржуазии страны. А какие возможности для образования у остальных 22 миллионов?
«Путь вверх» у маленького аргентинца начинается в 6—8 лет и зависит от того, в каком квартале он живет, в какую школу пойдет. География престижа дает о себе знать с раннего детства.
Возьмем для примера столичную школу № 1. Она находится в районе, где поселились преуспевшие в жизни люди. Они в состоянии оплатить и ремонт помещения, где учатся их дети, и даже купить нужные приборы. Эта школа, конечно, не может сравниться с частной, но все же с помощью денег родителей ученики могут ставить опыты в лабораториях, изучая географию, пользоваться картой.
Основную финансовую помощь школе оказывает родительская комиссия содействия. Еще в 1932 году Национальный совет Аргентины, в чьем ведении находятся все государственные учебные заведения, официально разрешил создание таких комиссий. В провинции Буэнос-Айрес, как пишет аргентинский журнал «Примера Плана», комиссия содействия обязана «покупать необходимый инвентарь, ремонтировать помещения, заготавливать топливо».
«Проблем хватает и у нас, — жалуется председатель комиссии содействия школы № 1 Хуан Карлос Абба. — Хотя бы ремонт, здание не красилось вот уже 25 лет. Изворачиваться приходится во всем. Ведь государство выделяет нам мизерные суммы: всего 17 тысяч песо (85 долларов) на класс».
Председатель другой комиссии сеньор Корнеро утверждает, что на содержание школы №6 в местечке Санта Рита, где учатся 400 ребят, ежегодно требуется минимум полмиллиона песо, а государство выделяет 12 тысяч песо, то есть по 30 песо (0,15 доллара) на каждого ученика в год. Иронизируя по поводу разглагольствований о том, что образование в Аргентине якобы бесплатно, Корнеро не без горечи добавляет: «Конечно, бесплатно. Но только не для аргентинцев, а для государства, поскольку оно в самом деле ничего на него не расходует».
В бюджете страны обычно предусматриваются некоторые средства на просвещение. Но они совершенно не соответствуют подлинным нуждам и до школ не доходят.
«За чеком на 9 тысяч песо (45 долларов), выделенных нашей школе по бюджету на 1965 год, — говорит председатель одной из комиссий содействия Хосе Гомес, — мы несколько раз ходили домой к сенатору. Однако чек так и не получили».
Директор школы №17 в местечке Уркис Элиза Рохас утверждает, что в последний раз государственная субсидия 80 тысяч песо (400 долларов) была получена в 1964 году. И хотя расходы за один год в четыре раза превышают эту сумму, больше никаких средств ни федеральные, ни муниципальные власти не выделяли.
— Если бы не энергия и предприимчивость председателя комиссии содействия Аристидеса Дуранте, нам пришлось бы просто закрыть школу, — говорит Элиза Рохас.
Сам Аристидес Дуранте признает, что его предприимчивость часто шла в обход законов. Комиссия собрала с родителей 400 тысяч песо и на эти деньги подрядилась построить для города дороги, магазины и т. д. Причем контрактов комиссия содействия набрала на полтора миллиона. На эти деньги привели в порядок помещение школы, перекрыли потолки. А теперь члены комиссии должны придумать выход, чтобы не попасть в тюрьму за невыполнение контрактов.
Родители, жильцы соседних со школой улиц, учителя, сами дети день и ночь заняты поисками средств на существование школы. Их изобретательность удивляет: благотворительные сборы и вечера, распространение лотерейных билетов содействия школам, организация различных фестивалей с пожертвованиями, демонстрации детских мод, продажа с благотворительными надбавками газет, журналов и даже продуктов питания.
Когда счастливая мать приводит своего малыша в первый класс, с нее берут 500 песо как вступительный взнос, хотя официально начальное образование бесплатно. Это стало уже повсеместной практикой.
Активная деятельность комиссии содействия, сбор средств среди родителей возможны в районах, где живут более или менее обеспеченные люди. А что происходит в бедных кварталах района Ла Кава, где стоят лачуги из картона и жести? Там государственную школу можно распознать лишь по национальному флагу, грустно развевающемуся над убогой хибарой. Здесь уже и речи нет о ремонте здания или приборах для лаборатории. Члены комиссии думают о том, чем заткнуть дыры в потолке или где достать ящики, которые используются вместо парт. Многие школьники не имеют учебников, падают в обморок во время уроков от недоедания. О каком последовательном обучении может идти речь при таких условиях?
Аргентина считается в Латинской Америке одной из самых богатых и просвещенных стран. По-видимому, уровень просвещения оценивается по тем 10 тысячам счастливцев, которые учатся в частных коллежах. Что же касается остальных — предоставим слово официальной статистике. Она утверждает, что 8,6 процента аргентинцев старше 14 лет абсолютно неграмотны, 61 процент детей, поступающих в первый класс, бросают учиться, не дойдя и до третьего класса. И если в начальную школу в 1967 году пошло 3 121 981 человек, то на пороге средней школы оказалось только 1 020 130, и неизвестно, сколько из них дойдут хотя бы до середины пути, а в специальные школы, ведущие к получению какой-нибудь профессии, поступило только 38 тысяч человек. Так на практике дает себя знать география материального престижа.
Автор — Чубуков А.
Ровесник (журнал №1 за 1968 год)
Внимание! При использовании материалов сайта, активная гиперссылка на сайт Советика.ру обязательна! При использовании материалов сайта в печатных СМИ, на ТВ, Радио - упоминание сайта обязательно! Так же обязательно, при использовании материалов сайта указывать авторов материалов, художников, фотографов и т.д. Желательно, при использовании материалов сайта уведомлять авторов сайта!