Версия для печати

---

Сергей Зыков

Идеальный город Жюля Верна

 

Декабрьский вечер 1875 года. Пустынны тихие улицы древнего Амьена, в прошлом столицы провинции Пикардии, ставшего затем административным центром департамента Сомма. Дождь щедро поливает дома с черепичными крышами, знаменитый готический собор — самый большой во Франции, оголенные деревья бульваров. От этого кажется еще уютнее в теплом и хорошо освещенном зале, где в мягких креслах вокруг овального стола расположились почтенные члены местной Академии наук, литературы и искусств.

Очередное заседание Академии, созданной в 1750 году поэтом Грессэ, посвящено несколько необычной теме. Жюль Верн, незадолго перед этим переселившийся на постоянное жительство в Амьен, выступил с речью об «идеальном городе». Писатель, находившийся в ту пору в расцвете сил, говорил со свойственным ему энтузиазмом.

Перед восхищенными слушателями он набросал картину будущей «Индустриальной Венеции», как он назвал город, выросший на одиннадцати рукавах Соммы... Площади и бульвары украшают скульптуры... На улицах нет грязи — они вымощены порфиром, а дорожки на бульварах залиты асфальтом... По городу ходят омнибусы... В монументальном шестиугольном здании разместились цирк, театр, концертный зал. Можно слушать концерты, передаваемые по электрическим проводам из зала Гертц в Париже одновременно в Лондон, Петербург... Построен музей, библиотеки... Есть водопровод... Дети принимаются в училища по конкурсу... Врачи регулярно проводят прививки всему населению. Свое выступление Жюль Верн закончил словами: «Я только что мечтал о городе Амьене в 2000 году».

Кто не знает, что могучее воображение позволило писателю предвосхитить величайшие открытия науки и техники. Многое из того, что описывал Жюль Берн в своих книгах и казавшееся тогда фантазией, стало реальностью.

Ну а как оправдались предсказания великого фантаста в отношении полюбившегося ему Амьена? Можно ли в современном и быстро развивающемся городе, насчитывающем без малого 140 тысяч жителей, найти черты описанной «Индустриальной Венеции»? Я подумал об этом, знакомясь в муниципальной библиотеке с содержанием его речи, изложенным в одном из номеров «Записок» Амьенской академии.

«Индустриальной Венецией» как таковой городу, правда, не суждено было стать. Мелкие текстильные фабрики и кожевенные заводы, издавна обосновавшиеся на рукавах Соммы, почти целиком исчезли. Городская промышленность развилась в другом направлении. Теперь в стороне от центра возникла индустриальная зона, где сосредоточены машиностроительные, химические и иные предприятия.

Но во многом другом предвидения Жюля Верна нашли свое воплощение. Пусть не порфиром, а асфальтом покрыты улицы города. Памятники высятся в скверах и на бульварах. В том числе самому писателю на бульваре, носящем его имя. У постамента бюста дети читают книжки. В пышном здании расположился музей Пикардии, а по соседству — богатая муниципальная библиотека с обширным читальным залом. В Амьене построен один из первых во Франции Домов культуры. Правда, не шестиугольной формы, как это представлялось писателю, но выполняющий многогранные функции: тут даются театральные представления, показываются кинофильмы, в холле устраиваются различные выставки. Форму шестиугольника имеет цирк, построенный еще при жизни писателя и благодаря его стараниям. Музыка, передаваемая по «электрическим проводам»? Ее с успехом заменяют радиоприемники и телевизоры. Есть, конечно, водопровод, проводятся прививки от различных болезней. И автобусы выполняют роль «омнибусов». Но...

Одного явно не предусмотрел писатель: автомобиля. Город стоит на перекрестке дорог, ведущих от портов Нормандии и Ла-Манша к Парижу, к восточным промышленным районам страны. День и ночь грохочут тяжелые грузовики. Приехав под вечер из Парижа, я попал у вокзала в грандиозную «пробку», достойную самой столицы. А может быть, кто знает, в представлении Жюль Верна, ценившего покой и чистый воздух городских бульваров, уличное столпотворение просто не совмещалось с понятием «идеального города»?

*

«Никто не пророк в своем отечестве»,— гласит народная мудрость. Жюль Берн, родившийся в Нанте, прожил в Амьене 34 года. Здесь он и скончался в 1905 году. Естественно, мне захотелось посмотреть места, связанные с памятью о нем, познакомиться с документами и материалами, рассказывающими о его жизни и творчестве. Их оказалось меньше, чем я предполагал. Архивы писателя хранятся у родственников в Париже и Тулоне. В Париже существует «Общество Жюля Верна», издающее свой бюллетень каждые три месяца. В нем публикуются интересные исторические материалы и данные о деятельности членов общества, пекущихся о сохранении памяти великого писателя. А в Амьене?

Дом № 2 на улице Шарля Дюбуа. В архиве Амьена сохранилось его описание, каким он был, когда в нем жил писатель. «Двор, усыпанный песком, веселый садик, дом в два этажа (по-нашему— три этажа.— С. 3.) увенчан башенкой. Внизу веранда — зимний сад, салон, столовая. На втором этаже библиотека, много книг, широкий стол с газетами, французскими и иностранными публикациями, портреты Нансена, Бразза, де Бретта, Маршана. Настоящий кабинет — его спальня. Она сообщается с библиотекой. В спальне узкая кровать, стол, за которым работал Жюль Верн. На камине статуэтки Мольера и Шекспира...»

Сегодня в доме ничто не напоминает о том, что тут столько лет жил писатель. Напрасно искать мемориальную доску. У входа вывеска страховой компании «Феникс», которой дом теперь принадлежит. Новые постройки возникли на месте сада. А внутри здания — канцелярское царство. По скрипучей лесенке мы поднялись в башенку, откуда писатель любовался зелеными садами и холмами Пикардии и где обдумывал удивительные похождения своих героев. Ветер свободно гуляет, врываясь в окна с выбитыми стеклами... Печальное зрелище.

В муниципальной библиотеке Амьена хранятся книги писателя, среди них и вышедшие при его жизни. Несколько портретов, альбом карикатур, тощая папка с вырезками из газет и журналов, посвященных главным образом 50-летию со дня его смерти, отмеченному в 1955 году. В музее Пикардии к моему изумлению не нашлось ни одного экспоната, связанного с жизнью Жюля Верна. В другом маленьком музее — местного искусства, именуемом «Отелем де Берни», удалось обнаружить две фотографии и один горельеф, изображающий писателя на смертном одре.

Что еще? Великолепное надгробие на кладбище Мадлен, где он похоронен. Скульптор Аль-бер Розэ изобразил писателя как бы выходящим из могилы. Своими плечами он приподнял каменную плиту и выбросил вперед руку... Наконец, памятник на бульваре, о котором я уже говорил. Вот, собственно, и все.

Живя в Амьене, Жюль Верн не только создал большинство своих произведений. Он находил время и для общественной деятельности. Был избран в муниципалитет, состоял членом ряда благотворительных организаций. Много внимания уделял только что возникшему тогда обществу эсперантистов.

К сожалению, общественная деятельность писателя мало кому известна. В архивах можно найти лишь краткие изложения некоторых его выступлений в качестве муниципального советника. Тем не менее по этим обрывочным данным, по его переписке с друзьями и свидетельству ряда современников можно получить представление о прогрессивных для той поры взглядах Жюля Верна. Он не принадлежал ни к какой партии, но считался в какой-то степени «левым либералом», что не было по вкусу «отцам города».

Гуманист, человек доброй души Жюль Верн искренне ненавидел войну и глубоко переживал участь ее жертв. Он заботился об оказании помощи инвалидам, вдовам погибших на войне, сиротам, обездоленным. Писатель был поборником бесплатного обучения, хлопотал о строительстве новых школ, о благоустройстве бедных рабочих окраин, представляющих собой резкий контраст с богатыми буржуазными кварталами. Характерно, что в муниципальный совет он был выбран по списку «красных» голосами обитателей этих окраин. И в речи об «идеальном городе», произнесенной перед академиками, проходят мысли о социальной справедливости, образовании, доступном всем детям...

*

Какие изменения произошли за сто лет в этой области, которая явно была ближе сердцу писателя, чем утопические «вымощенные порфиром» улицы города, родившиеся в его пламенном воображении? Мы решили поговорить на эту тему с мэром Амьена Рене Лампсом.

В мэрию мы пришли в субботний день, когда обычно справляются свадьбы. И на ступенях парадной лестницы мэрии — огромного здания, где в 1802 году был подписан Амьенский договор, установивший временно мир между Францией и Англией,— перед фотографом застыла процессия с молодоженами во главе.

Первое, что бросилось в глаза в кабинете мэра,— красный вымпел с золотой звездой, установленный на столике между двумя окнами. Это, объяснил мэр, подарок советских ветеранов войны, во главе с генералом П. Батовым посетивших Амьен — один из центров французского Сопротивления нацистским оккупантам — по случаю 30-летия Сталинградской битвы. Делегация, которую сопровождал известный военный историк генерал армии Ф. Гамбьез, в прошлом живший в Амьене, была очень тепло встречена жителями города.

Высокий, статный, с живыми темными глазами, коротко подстриженными седыми волосами, Рене Лампе напомнил мне смелых героев Жюля Верна. Нет, он не совершал фантастических путешествий. Но его жизнь, жизнь стойкого борца за рабочее дело, отмечена и суровыми испытаниями, и отважными подвигами. Сын амьенского машиниста, погибшего в железнодорожной катастрофе, воспитанный матерью, швеей, трудившейся от зари до зари, чтобы дать детям образование, он накануне войны получил диплом преподавателя. Мобилизованный в военно-воздушные силы, Рене Лампе после капитуляции французской армии вернулся в Амьен, где возглавил организацию Сопротивления, прославившуюся дерзкими нападениями на оккупантов.

Тщетно ищейки гестапо охотились за ним. Жители города не выдали отважного командира-коммуниста, о действиях которого в подполье можно написать книгу. А сразу после освобождения избрали его в Национальное собрание, депутатом которого Рене Лампе с тех пор состоит почти без перерыва. В 1971 году на муниципальных выборах победил возглавляемый им список союза левых сил. Рене Лампе стал первым мэром-коммунистом Амьена после Жана Катела, возглавившего муниципалитет в годы Народного фронта и погибшего от руки вишийских палачей.

— За сто лет,— говорит он,— город, конечно, очень изменился. Амьен сильно пострадал от двух мировых войн, и многих зданий тех лет, когда здесь жил писатель, теперь нет, они разрушены бомбардировками. Это чудо, что уцелел собор — ценнейший во Франции памятник ранней готики. Теперь город разросся, развилась его промышленность. Возникли новые жилые районы. Но Амьену еще очень далеко до «идеального города», о котором мечтал Жюль Верн,—улыбаясь, добавляет мэр.— Социальное неравенство, контраст между богатыми кварталами и бедными окраинами, удручавшие писателя, не исчезли. Что делать, мы живем в капиталистическом обществе. А наши предшественники в мэрии верой и правдой служили буржуазии. Новый муниципальный совет счел своей первоочередной задачей заботиться о трудящихся.

С увлечением рассказывает Рене Лампе об обширных планах муниципалитета, о том, что ему удалось сделать. Например, добиться увеличения городского бюджета и более справедливого распределения налоговых сборов. Одну четверть местных налогов ныне платят 50 крупных предприятий, другую четверть — 4200 средних и мелких фабрикантов и торговцев. На остальное население падает лишь половина общей суммы обложения. Расширено строительство домов за умеренную плату, и уже распределена не одна тысяча новых квартир. Жилищный кризис — острая проблема. Многие продолжают обитать в убогих, лишенных всяких удобств домах, существовавших еще при Жюле Берне. Город теперь тратит крупные средства на благоустройство заброшенных прежде окраин, проводку электричества, расширение водопровода. Смешно сказать — те же проблемы, что и век назад!

В 1973 году были открыты первые ясли на 60 мест. Заметим, что в управляемых рабочими муниципалитетами парижских пригородах уже давно существуют десятки детских учреждений. Теперь сотни школьников Амьена проводят летние каникулы в «зеленых лагерях», устроенных муниципалитетом в деревнях, а зимой выезжают в «снежные классы». Построены спортивные площадки, гимнастические залы. Не были забыты и старики. За счет городского бюджета содержатся четыре небольших клуба и несколько столовых, где нуждающиеся престарелые люди получают питание за очень низкую плату. Муниципалитет дал новое направление работе Дома культуры, оживил его деятельность.

У городских властей смелые планы на будущее и, конечно, бесчисленные проблемы. Муниципальный советник Поль Лабори и учитель Анри Калэ — оба активные деятели общества «Франция— СССР»—долго возили меня по городу, показывали старые и новые кварталы, индустриальную зону, строящийся университетский городок, знакомя «на местности» с достижениями нового муниципального совета и его проектами. И, конечно, с местами, связанными с памятью о Жюле Берне.

Вот почему, завершая беседу с мэром, я позволил себе задать вопрос: не считает ли он, что знаменитый писатель заслуживает большего внимания со стороны города?

— Безусловно,— ответил Рене Лампе.— Мы уже думали об этом. Сейчас трудно создать посвященный Жюлю Верну музей, но мы, во всяком случае, позаботимся о том, чтобы жизнь и творчество писателя были достойно отражены в музее «Отель де Берни».

*

Через некоторое время я получил письмо от Поля Лабори с приложенными к нему вырезками из газет «Курье Пикар» («Пикардийский курьер») и «Травайёр де ла Сомм» («Трудящийся Соммы»), откликнувшихся на мой очерк об Амьене, напечатанный в «Неделе». Одна из них сообщала, что на доме, где жил писатель, недавно установлена мемориальная доска. А мэр-депутат Рене Лампе, встретив меня как-то в кулуарах Национального собрания, рассказал, что в «Отеле де Берни» уже создан раздел, посвященный великому фантасту.

— Приезжайте,— повторил он свое приглашение,— увидите, что мы не забываем про нашего славного земляка...

 

Поездка в Ноан - Назад

Далее - В доме Леонардо

 

 

Зыков С.П. О Франции и французах. Очерки и репортажи. М. Политиздат, 1978.

---