Версия для печати

---

Сергей Зыков

Здесь жил Анатоль Франс

 

Если в Европе есть еще друзья справедливости, они должны почтительно склониться перед этой Революцией, которая впервые в истории человечества попыталась учредить народную власть, действующую в интересах народа. Рожденная в лишениях, возросшая среди голода и войны, советская власть еще не довершила своего громадного замысла, не осуществила еще царства справедливости. Но она по крайней мере заложила его основы.

Она посеяла семена, которые при благоприятном стечении обстоятельств обильно взойдут по всей России и, быть может, когда-нибудь оплодотворят Европу.

Анатоль Франс
(Из статьи, опубликованной в «Известиях» 21 ноября 1922 года)

 

Эти строки написаны рукой друга, человека большой души, издавна питавшего глубокие симпатии к русскому народу, к его борьбе против царизма. Анатоль Франс был одним из представителей французской прогрессивной интеллигенции, с первого дня приветствовавших Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Его статья «Привет Советам» — яркое выражение дружеских чувств, которые он питал к советскому государству.

Много лет прошло с тех пор. Давно ушел из жизни автор «Острова пингвинов». Высоко почитаемый на своей родине, он пользуется любовью и у советских читателей.

...В Сен-Сир-сюр-Лyap, предместье города Тур, находится небольшая усадьба «Ла Бешеллери». Здесь писатель провел последние десять лет своей жизни; здесь он и скончался 12 октября 1924 года, спустя полгода после своего восьмидесятилетия. Внук писателя Люсьен Психари, автор ряда работ об Анатоле Франсе, тщательно заботится о сохранении усадьбы такой, какой она была при его жизни.

Почему Анатоль Франс поселился на берегу Луары? История такова. В начале лета 1914 года писатель снял домик в Версале на время ремонта его парижской квартиры. Но началась война. Немцы наступали. Париж был под угрозой. Ана-толя Франса посетил префект департамента. Он утверждал, что если немцы займут столицу, писатель будет арестован как заложник, и умолял его быстрее эвакуироваться на юг. Франс, которому в Версале решительно все не нравилось, поехал в хорошо знакомый ему Тур, родной город его матери. Он уже однажды видел «Ла Бе-шеллери». Старинный дом, окрестности — все устраивало его. Сначала Франс думал прожить здесь лишь несколько месяцев — он, да и многие были убеждены, что война скоро кончится. Но она затягивалась. И писатель привык к новому местожительству.

Переезд в окрестности Тура писателя, находившегося на вершине славы, явился событием в жизни провинциального города. Первые месяцы, однако, Анатоль Франс никого не принимал. Удрученный войной, травимый реакционерами, он находился в таком мрачном настроении, что в письме к одному другу просил достать ему яд.

Со временем природное жизнелюбие, общительность взяли верх, и он раскрыл двери своего дома. Анатоль Франс относился к людям с таким же интересом, как и к предметам искусства. Он мало считался с чинами и званиями, любил беседовать с самыми различными людьми, приближая к себе, однако, лишь тех, которые ему нравились. Впрочем, он не отказывал в доступе в дом и совершенно незнакомым, случайным посетителям.

По воскресеньям в «Ла Бешеллери» собиралось самое пестрое общество. Тут можно было встретить писателя Куртелина и железнодорожного служащего, префекта соседнего департамента, почтившего долгом навестить знаменитого писателя, и безвестного поэта, старого графа, увлеченного философией, и мелкого галантерейщика, денди журналиста из консервативной лондонской газеты и социалиста Раппопорта. А когда войска США высадились в 1917 году во Франции, дом заполнили бесцеремонные американские офицеры, осевшие в тылу. Хозяин дома иронизировал по этому поводу: «Они приходят взглянуть на меня, как на монумент, после осмотра собора и башни Шарлемань (Карла Великого.— С. 3.). Я стал достопримечательностью города».

...Через узкие ворота в каменной стене проходим в небольшой дворик-сад, окаймленный деревьями. Зеленое каре газона с изящной статуей «Купальщицы» Фальконе. Налево — белый, обвитый зеленью, приземистый одноэтажный дом.

Из флигеля выходит Марсель Борд, садовник и хранитель усадьбы,— аккуратный старичок, сопровождаемый стайкой по-воскресному приодетых ребят.

— Это мои правнуки,— объясняет он.— Приехали меня повидать, но я все равно пройдусь с вами по владению.

Марсель Борд отлично помнит времена, когда Анатоль Франс поселился здесь. Писатель, рассказывает он, был большой любитель старины. И внешний вид дома, построенного в XVIII веке, оставил нетронутым. Зато переделал все внутри, как и другие строения усадьбы. Здание, служившее для хранения вина и продуктов, превратил в жилое помещение для друзей, часто приезжавших из Парижа. В голубятне, напоминающей башню средневекового замка, оборудовал библиотеку. Двухэтажный флигель, названный «Ле Лапэн» («Кролики»), стал подлинным музеем. Здесь он разместил различные вещи и коллекции, перевезенные из парижской квартиры.

Собственно говоря, не только «Кролики», но вся усадьба, в сущности, музей. Комнаты, коридоры, библиотека заполнены старинной стильной мебелью, античными скульптурами, картинами и множеством других предметов искусства, в саду статуи. Многие экспонаты писатель привез из других стран — он много путешествовал. Лишь в Италии, куда его всегда влекло, он побывал семнадцать раз! Остальное «выкапывал» у антикваров и букинистов Парижа, которых он, сын владельца книжной лавки, очень уважал.

Анатоль Франс обладал чувством прекрасного, был тонким знатоком в области искусств. Однако он не «охотился» со страстью коллекционера за предметами уникальными, а приобретал то. что ему понравилось, отвечало его сегодняшнему настроению, думам о произведении, над которым работал.

Пройдемся, однако, по дому. Стены прихожей увешаны фотографиями Анатоля Франса, его портретами и карикатурами на него. Тут же выставлен паспорт, с которым он ездил в Стокгольм для получения Нобелевской премии в 1921 году. Под стеклом пожелтевшая газетная полоса с текстом статьи Эмиля Золя «Я обвиняю». Франс ведь также принимал активное участие в кампании в защиту Дрейфуса. Этот уголок оборудован наследниками писателя после его смерти.

Большой салон, где Анатоль Франс работал и принимал гостей, с высокими окнами на запад и восток. Письменный стол. На нем лампа под абажуром, подсвечник. Нож для разрезания бумаги, книги, бумага. Лучи заходящего солнца играют в кристалликах люстры.

Греческие вазы, венецианские зеркала, стол и стулья позднего Ренессанса украшают столовую. Так же изысканно обставлен и маленький салон, место задушевных бесед с близкими друзьями. Вот, собственно, и все комнаты основного здания, открытые раз в неделю для посетителей.

Самое интересное помещение — башня-библиотека, расположенная метрах в ста от дома, в саду. Здесь Анатоль Франс проводил долгие часы, и она, может быть, лучше всего передает атмосферу, в которой он жил и трудился. В небольшом ящике под стеклом его личные вещи: ручки, очки с круглыми стеклами в металлической оправе, трубка. Но главное — книги. Их тысячи и тысячи. В том числе старых фолиантов в потемневших переплетах. Полки с книгами уходят под самый потолок. Высокая передвижная лестница, которой пользовался писатель, чтобы доставать их. А посередине массивный стол. Обычно он был заполнен грудами газет и журналов. Анатоль Франс внимательно следил за политической и социальной жизнью во Франции и за рубежом. И не стоял в стороне от нее.

Франс был просвещенным гуманистом, искавшим путей к добру и справедливости. Больше всего на свете он не терпел глупости и злобы людей. «Мои друзья, возненавидьте ненависть!»— сказал писатель делегатам первого легального конгресса профсоюза учителей. «Объявим войну войне»,— писал он накануне августа 1914 года.

В семидесятых годах в новом издании вышел четырехтомник «30 лет социальной жизни», где собраны публичные выступления, статьи и письма А. Франса на политические и социальные темы. Детально прокомментированные его бывшим секретарем Клод Авелин и Генриеттой Психари, они свидетельствуют об исключительно широком круге вопросов, волновавших писателя, неизменно поднимавшего свой голос против войны, несправедливостей, угнетения. Сборник позволяет проследить за эволюцией взглядов писателя, гуманиста и республиканца, постепенно все больше понимавшего и принимавшего идеи социализма, что в конечном итоге побудило его стать членом Французской компартии, другом и защитником первого в мире государства рабочих и крестьян...

Я задержался в библиотеке. Здесь, в тиши и одиночестве, он, вероятно, с горечью думал о кровавой бойне, свирепствовавшей на полях Европы. Анатоль Франс давно предвидел эту войну. Еще в 1908 году в предисловии к «Жизни Жанны д'Арк» он писал: «Я верю в будущий союз народов... но надо быть сумасшедшим, чтобы питать уверенность в нерушимости мира. Страшная промышленная и торговая конкуренция, растущая вокруг нас, заставляет, наоборот, предчувствовать будущие конфликты, и ничто не утверждает, что Франция не увидит себя в один день втянутой в европейский или мировой всеобщий пожар». Писатель гневно разоблачал империалистический характер войны.

Думал он, несомненно, и о выпадах своих противников, расценивших его молчание в первые месяцы войны как «измену» или по меньшей мере как недостаток патриотизма. Чтобы покончить с этим, Анатоль Франс шлет военному министру письмо с просьбой зачислить его в армию: «Я уже не очень молод, но здоровье у меня хорошее. Сделайте из меня солдата». Франсу в ту пору уже минуло 70 лет. Его письмо осталось без ответа.

Возможно, здесь, в библиотеке он анализировал события, происшедшие в России в 1917 году. Отсюда Франс поднял свой голос в поддержку русского народа, свергнувшего власть царя, капиталистов и помещиков и выступившего против ненавистной войны.

Долгие годы писатель наблюдал за жизнью России. Он высоко ценил русскую литературу, глубоко уважал Л. Н. Толстого, переписывался с Максимом Горьким. Всей душой сочувствовал революции 1905 года и гневно осуждал последовавшие за ней кровавые репрессии и погромы. Подпись Франса неизменно стоит под обращениями и протестами передовых писателей и деятелей культуры Франции в защиту жертв столыпинского террора. В годы войны он отдает должное мужеству русских солдат, резко критикует царя и придворную камарилью.

Анатоль Франс никогда не был последовательным марксистом. Но он не мог оставаться в стороне от политической жизни и рабочего движения. Среди его друзей было много социалистов, он искренне любил Жана Жореса. По просьбе последнего дал для первого номера «Юманите», вышедшего в 1904 году, отрывок из еще не опубликованного романа «На белом камне». Впоследствии многие статьи Франса появлялись на страницах этого органа социалистов, ставшего затем газетой компартии.

Он не отдавал себе отчета в популярности, которой пользовался у простых людей. Изумлению писателя не было предела, когда в 1919 году на заводе «Вуазен» рабочие встретили его овациями и преподнесли ему медаль с барельефом Жореса на одной стороне и надписью: «В знак почитания от пролетариата Анатолю Франсу» — на другой.

В Великой Октябрьской социалистической революции писатель увидел прежде всего торжество разума и справедливости, предвестницу воплощения дорогой его сердцу идеи «союза народов», свободных от бесчеловечной капиталистической эксплуатации, залог прочного мира. Франс понял главное: произошло нечто очень важное, открывшее новую страницу в истории человечества и способное изменить облик мира. Советскую власть он воспринял как новую и совершенную форму демократии, обеспечивающую равноправие всем народам и национальностям бывшей Российской империи. И убедившись в этом, решительно выступил в защиту трудового народа, ставшего хозяином своей страны.

Ничто — ни злобный вой реакционной печати, ни попреки со стороны даже очень близких людей не могли поколебать его.

— Анатоль Франс до самого последнего дня своей жизни оставался горячим и верным другом Советской страны,— говорил мне Люсьен Психа-ри, с которым мы встретились в Париже.— Он был одним из создателей общества друзей Советской России, предшественника нынешней ассоциации «Франция — СССР».

С юношеской страстью выступает писатель против интервенции империалистов, против их попыток задушить голодом и блокадой молодую Советскую республику. Восхищается подвигом французских моряков, поднявших восстание в Черном море, считает их правом не выполнять «преступные приказы». Когда Анри Барбюс создает группу «Клартэ», Франс вместе с другими ее членами разоблачал «жестокую и лицемерную коалицию, управляемую реакцией и крупным международным капиталом, против республики Советов России». Накануне парламентских выборов 1919 года, выступая с призывом голосовать за социалистов, он неизменно говорит о России, о необходимости крепить международную солидарность, чтобы остановить интервенцию.

Жадно слушает он в «Ла Бешеллери» рассказы людей, побывавших в Советской стране, радуется добрым вестям о первых успехах партии большевиков на хозяйственном фронте. А когда съезд в Туре принимает решение о присоединении Французской компартии к III, Коммунистическому Интернационалу, просит принять его в члены партии.

...Уже поздно. Давно истекли часы, отведенные для посещения «Ла Бешеллери». Господин Борд с тоской посматривает на резвящихся у флигеля правнуков. Пора уходить из старой усадьбы, где жил, трудился и окончил свои дни великий французский писатель, верный друг нашей страны.

 

Тургеневский Буживаль - Назад

Далее - Поездка в Ноан

 

 

Зыков С.П. О Франции и французах. Очерки и репортажи. М. Политиздат, 1978.

---